|
Сага о горбатом кузнеце (из
сборника рассказов «Прости меня, англичанин…»)
Давно, когда еще не существовало нынешних государств, когда
по заросшим первобытными лесами
пространствам континента бродили последние мамонты и кочевали дикие племена,
правил могучим народом нибелунгов воинственный и безжалостный конунг Рагнер,
сын Аэлы. Был он храбр и неукротим в бою. Проливая реки крови, расширил границы
своих земель от Дикого поля на юге до Отравленного моря на севере. И даже
стратеги Великой Римской империи на Форуме вонзали пилумы себе в кишки не в
силах противостоять его железным ордам.
Однажды узнал Рагнер, что на скалистом острове посреди Ледяного
моря живет племя чернобородых карликов. Огромные птицы грифы служат им
небесными конями. Горами серебра владеют гномы, а подземелья их полны
драгоценных камней. Но не это влекло честолюбивого короля. В заветной пещере
хранили карлики топор бога войны Тора, сына хозяина небес Одина. Кто добудет
золотой топор — покорит все живущие на земле народы.
И направил Рагнер боевые дракары к неведомой земле. Долго
плыли они в ледяном безмолвии. Белые медведи уходили по торосам в полярную
ночь. Хрусткой льдистой коркой покрывались панцири воинов. Холодный ветер
бросал комья колючего снега им в лица. Глыбы льда падали с вершин айсбергов, круша
корабельные палубы. Злобные кельты атаковали суда огненными стрелами. Стадо
гигантских китов финвалов ныряло у борта. Выпуская в поднебесье струи океанской
воды, они били хвостами, ломая весла и грозя потопить ладьи. Заканчивалась
пища. Не стало дров, чтобы согреть окоченевшие тела. «Куда плывем мы? Далеко
позади остались родные фьорды с их гейзерами и горячими источниками,
исцеляющими раны. Дальше нет земли, лишь Авалон — страна мертвых, где живут снежные
тролли, питающиеся человеческим мясом», — шептали слабые. Но непреклонен был
Рагнер. Роптавших воинов прибивали к бортам кораблей. Вождей ярлов король заставлял
«совершать прогулку»* вокруг мачты, и дракары упрямо плыли в безвестность.
Между тем настал день, когда исчезло солнце, будто волк Фенрир
поглотил его. Обвисли паруса, и море дымилось свинцовым туманом. Тут
взбунтовались самые мужественные. Подступив к королю, они требовали вернуться.
— В походах я ел сырое мясо с ножа, точно простой латник. Моя
грудь, как и ваша, покрыта шрамами бесчисленных битв. Я вел вас к победам, и вы
верили мне. Так дайте мне еще две ночи, — сказал конунг воинам. — Клянусь теми,
кто дал кровь мне и кому я дал свою кровь, на рассвете, если не найдем остров,
я «перейду мост».
— Хорошо, властелин. Мы будем плыть до второго восхода, —
согласился законник Кетель, почтительно поклонившись королю.
Неожиданно рассеялся туман. В небесах зазвенело — казалось,
заоблачный музыкант заиграл на лютне.
— Дочери Одина, я слышу пение их боевых мечей. Они принесут
попутный ветер! — закричал король людям.
Шли часы. Северное сияние — костры богов — зажглись в
ночном небе. Оно струилось из космоса, полыхая неземными красками, отражалось
во льдах и снеге. На корабли медленно падал снег — пепел небесных костров. А
утром ровным ветром задышал океан, наполнив паруса. Весь день ладьи шли вперед.
Опять опустился туман. Лишь изредка солнце блекло пробивалось сквозь его
мохнатые клочья, которые не мог одолеть даже ветер. На кораблях жгли факелы и
трубили в рога, боясь затеряться в белесом сумраке.
Настала ночь. Стих ветер. Ударив веслами, нибелунги все плыли
вперед, положившись на волю богов. Тоскливо скрипели уключины весел. Уныние
вновь охватило их сердца. Неожиданно раздалось карканье. На обледенелую мачту
сел ворон. Блестящие белки глаз пристально глядели из темноты на людей.
— Мудрая птица — страж Царства мертвых героев — принесла добрую
весть от наших великих предков! — ободряюще закричал Рагнер усталым гребцам. И
вдруг на всех дракарах завыли сторожевые волки, почуяв землю.
«Морские драконы» вышли из тумана. Полная луна освещала скалистый
остров без деревьев и кустарников, только мох и вереск росли на голых камнях.
Протиснувшись между скалами в проход уже щелки девственницы, суда нибелунгов вошли
в фьорд.
Ночь незаметно перешла в тусклый рассвет. В лучах холодного
светила увидел король на скалах людей. Мужчины и женщины в звериных шкурах и
синем боевом раскрасе были коренасты и невелики ростом, однако крепкие руки их
уверенно сжимали длинные отточенные топоры. В ярости чернобородые карлики
грызли верх своих деревянных щитов. Хрипло завыли боевые рога нибелунгов. С
бортов дракаров посыпались стрелы, пробивая незащищенные груди и животы
островитян.
— Убейте их, — сказал Рагнер.
Корабли подошли к берегу. Воины в шлемах с бычьими рогами,
спрыгивая с их бортов прямо в пенистые волны отступающего прибоя, бежали вперед
убивать, воя, как жаждущие крови волки. Ибо таков приказ конунга, а воля короля
— выше воли богов.
Гномы оказались сильны и отважны. Они не дрогнули, не побежали.
Лили со скал расплавленную смолу на головы врагов, встречали пришельцев ударами
железных секир.
Закипела сеча. Звон металла, треск разрубаемых щитов и сухожилий,
стоны умирающих, радостный крик победителя. Смертельно раненные не в силах
поднять головы втягивали ноздрями соленый океанский песок.
Серая галька прибрежного пляжа стала скользкой от пролитой крови.
Ярко-красные горячие лужи, не успевая впитываться, парили на морозе. И лежали
живые на мертвых, а мертвые на еще живых. Закованных в железо нибелунгов
больше, но островитяне были стойки в бою. Крушили тяжелыми секирами латы и
шлемы викингов, отрубали конечности, отсекали головы. Казалось, еще немного — и
они сбросят пришельцев в океан. Сомкнув щиты и нацелив вперед копья, нибелунги
остановились у вынесенных отливом на берег кораблей.
— Вы что, решили жить вечно? — обратился Рагнер к своим воинам.
— Заберитесь хоть в лисью нору, смерть достанет вас и там. Все наши судьбы уже
решены небесами. У страха нет пользы, а боги презирают трусов. Пускай огненное
колесо смерти раздавит нам кости. Умрем так, чтобы души наших славных предков
не стыдились за нас. Вперед! И пусть Один вовремя прервет нить нашей жизни!
Подняв заговоренный двуручный меч, король спрыгнул с ладьи
на прибрежный песок.
— Один! — закричали берсерки, с новой силой бросаясь в бой.
Рыча, они кромсали мечами и рвали карликов зубами, словно запеченный коровий
бок на пиру.
Нибелунгами овладело неистовство, их лица исказились. Они
совершали огромные прыжки, точно снежные барсы кидаясь на врагов. Рагнер
устремился к лучшему ратоборцу гномов, убившему немало нибелунгов. Вот тот
рухнул, разрубленный до седалища королевской рукой. Отчаянно отбиваясь,
островитяне начали медленно отступать от побережья. Вытесненные захватчиками,
они остановились посреди огромного верескового поля. Встали в круг, подняв
боевые топоры. Мужчины и женщины, старики и дети — все этим холодным утром
решили умереть, не сдаваясь.
— Я не хочу больше терять воинов, — сказал Рагнер. — Добейте
их стрелами.
Выполняя волю короля, взвились, заслоняя северное солнце, отточенные
стрелы. Их жала вонзались в горло и глаза островитян... И вот лишь горстка
осталась в живых. Лучники нибелунгов, натянув тетиву, подняли луки, желая
добить оставшихся.
— Стойте! — приказал король. — Если мы убьем всех, кто
покажет нам дорогу к заветной секире Тора? — и закричал, обращаясь к карликам:
— Эй, люди! Вы храбро сражались.
Клянусь святой кровью Одина, если вы покажете мне дорогу к пещере
бога, я оставлю вам жизнь!
Но те, будто не слыша его, молча обнялись и со слезами на
глазах стали убивать друг друга, подставляя сердца топорам и ножам
соплеменников. Последний оставшийся в живых старик вождь, перерезав себе горло,
упал в вереск. Пораженные викинги опустили оружие. Оглядев заваленное трупами
поле битвы, могучий король приказал привести друидского жреца. Едва жрец
явился, король произнес грозно:
— Айна, сын Скеля. Ты советовал мне взять мечом эту землю.
Ты уверял, здесь я найду гору драгоценностей, а главное — топор Тора, дающий
власть над миром. Я пришел сюда, я победил. Только я не вижу ничего, кроме
голых скал и ледяных торосов. Неужели ради них я положил половину своего
войска. Где оружие бога? Кто мне теперь покажет путь к нему? Отвечай, а если
нечего ответить — ты умрешь немедля.
Друид мертвенно побледнел, однако голос его не дрожал, говоря:
— На дальней оконечности острова, среди промерзших камней,
живет Черная ведьма. Пятьсот лет прядет она колдовскую Пряжу Забвенья. Карлики
изгнали ее. Ведьма ненавидит их. Призови, щедро одари. Даже колдовские уста
открываются золотым ключом. И она откроет тебе, Великий Король, путь к оружию
бога.
Помолчав, Рагнер сказал:
— Сейчас нет проку в твоей смерти, жрец. Возьми воинов и
приведи Черную ведьму.
Друид выполнил приказ короля. Колдунья оказалась ужасна.
Горящие злым огнем глаза обжигали. Торчащие изо рта клыки купались в серой слюне.
Дыхание отдавало зловонием, будто старуха питалась падалью. На шее, поверх черных
лохмотьев, висело ожерелье из оторванных голов летучих мышей. Космы ведьминых
волос были седы, как сидевшая на ее плече сова. Распахнутые желтые глаза птицы и
рубиновые глаза колдуньи не мигая глядели на короля, и зябко дышалось в их
перекрестье. Сбросив оцепенение, конунг обратился
к старухе:
— Женщина, я дам тебе столько золота, сколько ты сможешь унести,
если покажешь путь к заветной пещере бога.
— Мне не надо золота, пришелец. В подземных рудниках его
больше, чем во всем твоем королевстве. Но карлики оскорбили меня, я не
простила. Потому показала бы тебе путь к пещере Затерянных Душ, где лежит
волшебная секира Тора, но я не знаю дороги, — ответила ведьма и, жестом остановив
гневный возглас Рагнера, продолжила: — Послушай, король нибелунгов. О тайном
проходе ведает только краснобородый горбун кузнец с Железной горы. В ее недрах,
где огонь земли встречается с огнем его кузницы, кует он оружие, которому нет равного
под солнцем и звездами. На севере, посреди снежной долины, окутанная облаками
безвременья стоит та гора.
— Мой повелитель, — сказал жрец друид, опускаясь на колени перед
конунгом. — Дай мне пятьдесят молодых и сильных воинов, способных преодолеть
отвесные кручи и ледяные перевалы, и я приведу кузнеца пред твои грозные очи,
мой властелин.
— Да будет так, — промолвил Рагнер.
Девять долгих дней ждал беспощадный король. На десятый пришел
жрец и лишь двенадцать воинов вернулись с ним. Кто погиб, сорвавшись в
пропасть, кого зарубил горбун кузнец. Воины швырнули к ногам Рагнера двух
крепко связанных людей.
Одна — молодая женщина. Высокая, статная, непохожая на
островитян. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Красивое лицо бледно,
искристые глаза прекрасны. Второй пленник, поросший до глаз густой рыжей
бородой, был стар, горбат, однако крепок и широк в плечах. Залитая кровью шкура
белого медведя служила ему одеждой.
Перерубленная в недавнем бою правая рука старика висела недвижимо.
— Кто вы? — сурово спросил Рагнер.
Без страха глядя в глаза конунга, горбун ответил:
— Я Орхи — кузнец и жрец Ледяного медведя, прародителя моего
народа. А это моя воспитанница.
— Твоего народа больше нет. Я, король нибелунгов Рагнер, теперь
владею вашей землей по праву меча. Впрочем, старик, ты можешь сохранить свою
жизнь и жизнь воспитанницы, если откроешь мне путь в пещеру Тора. Если же не
скажешь... — брови короля грозно сдвинулись, — вас ждет лютая смерть. Вы живьем
будете сожжены на жертвенном костре. Но сначала вас подвергнут очищению болью,
и тогда даже пламя костра покажется вам избавлением.
Кузнец задумался, размышляя. Люди затаили дыхание. Повисла
тишина. Теряя терпение, король сказал:
— Ценя в тебе храброго врага, я дал время обдумать все. Теперь
отвечай.
Кузнец поднял лицо. Впившись ненавидящим взором в глаза нибелунга,
произнес:
— Хорошо, я укажу путь к топору бога, чужеземный король. Но
мне стыдно запятнать лицо предательством перед моей воспитанницей. Пусть
сначала умертвят ее.
Рагнер дал знак. Огромный рыцарь в алых доспехах, взвалив на
плечо ничего не понимающую женщину, поднялся с ней на скалу над бурлящим морем.
По знаку короля сбросил в кипящий прибой, и вода сомкнулась над жертвой.
Рыжебородый завыл, как пробитый копьем зверь. Глаза его наполнились слезами. Горбун
промолвил:
— Ее звали Гудрун, дочь королевы Вэйлю. Я любил эту женщину
больше бессмертной души. Вместе с Гудрун ты убил и нашего ребенка, которого она
носила под сердцем. Опешивший король начал понимать.
— Да, — продолжал карлик. — Я боялся, что не в силах вынести
вида ее мук на пыточной плахе, покажу тебе путь. Теперь Гудрун мертва, и мне не
нужна жизнь. Ни пытки, ни костер, ни сама смерть не вырвут у меня святую тайну
моего погибшего народа — золотую секиру бога войны Тора. Тайна уйдет со мною.
Ибо сказано в рунах Скелоса: если топор попадет в злые руки, такие как твои,
король, придут три зимы без лета. Змей Ермунганд покинет темные глубины
Ледяного океана. Начнется борьба стихий. Мгла небес навсегда накроет землю, и
рог Гьяллархорн возвестит о конце мира.
От страшного пророчества кровь застыла в жилах слышавших. Лишь
взбешенный король не поверил предсказанию. Рагнер приказал подвергнуть кузнеца
страшным пыткам. Горбуну выжгли глаза, раскаленными щипцами вырвали уши и нос,
железным молотом раздробили суставы, оскопили бараньими ножницами. Однако ни
пытки, ни костер не разомкнули его уст.
Когда горбун сгорел, страшный гул послышался из недр
Железной горы. Словно огненный дух кузнеца поселился в ней. Окутанный клубами
пара, осыпанный хлопьями пепла, проснулся вулкан. Из жерла вылетали раскаленные
глыбы, убивая нибелунгов. Порывы воющего ветра несли черные облака, закрыв небо.
Бурлящая лава, как змея, извергалась из кратера, сжигая ладьи вместе с
гребцами. Тучи раскаленного пепла засыпали людей. Клубы ядовитого газа
застилали горизонт, удушая воинов. Страшный подземный взрыв сотряс остров. Расплавленная
магма вперемешку с обломками кратера, поднявшись к небесам, рухнула, убивая
Рагнера, друида и еще многих. Заглушая грохот извержения и воющий ветер, над землей
разносился смех Черной ведьмы. Не многие уцелели. На оставшихся кораблях люди
спешно покидали это место мертвых. Едва они ушли, гнев горы прекратился. Над
притихшим островом загорелась серебряная звезда Одина.
Больше никто и никогда не видел золотой топор бога.
| 
